Данте Алигьери. (Dante Alighieri)
Божественная комедия.
ЧИСТИЛИЩЕ
ПЕСНЬ ПЯТНАДЦАТАЯ
1 Какую долю, дневный путь свершая, Когда к исходу близок третий час, Являет сфера, как дитя, живая, 4 Такую долю и теперь как раз Осталось солнцу опуститься косо; Там вечер был, и полночь здесь у нас. 7 Лучи нам били в середину носа, Затем что мы к закатной стороне Держали путь по выступу утеса, 10 Как вдруг я ощутил, что в очи мне Ударил новый блеск, струясь продольно, И удивился этой новизне. 13 Тогда ладони я поднес невольно К моим бровям, держа их козырьком, Чтобы от света не было так больно. 16 Как от воды иль зеркала углом Отходит луч в противном направленье, Причем с паденьем сходствует подъем, 19 И от отвеса, в равном отдаленье, Уклон такой же точно он дает, Что подтверждается при наблюденье, 22 Так мне казалось, что в лицо мне бьет Сиянье отражаемого света, И взор мой сделал быстрый поворот. 25 "Скажи, отец возлюбленный, что это Так неотступно мне в глаза разит, Все надвигаясь?" - я спросил поэта. 28 "Не диво, что тебя еще слепит Семья небес, - сказал он. - К нам, в сиянье, Идет посол - сказать, что путь открыт. 31 Но скоро в тяжком для тебя сверканье Твои глаза отраду обретут, Насколько услаждаться в состоянье". 34 Когда мы подошли: "Ступени тут, - Сказал, ликуя, вестник благодати, - И здесь подъем гораздо меньше крут". 37 Уже мы подымались, и "Bead Misericordes!" пелось нам вослед И "Радуйся, громящий вражьи рати!" 40 Мы шли все выше, я и мой поэт, Совсем одни; и я хотел, шагая, Услышать наставительный ответ; 43 И так ему промолвил, вопрошая: "Что тот слепой романец разумел, О "доступе другим" упоминая?" 46 И вождь: "Познав, какой грозит удел Позарившимся на чужие крохи, Он вас от слез предостеречь хотел. 49 Богатства, вас влекущие, тем плохи, Что, чем вас больше, тем скуднее часть, И зависть мехом раздувает вздохи. 52 А если бы вы устремляли страсть К верховной сфере, беспокойство ваше Должно бы неминуемо отпасть. 55 Ведь там - чем больше говорящих "наше", Тем большей долей каждый наделен, И тем любовь горит светлей и краше". 58 "Теперь я даже меньше утолен, - Ответил я ему, - чем был сначала, И большими сомненьями смущен. 61 Ведь если достоянье общим стало И совладельцев много, почему Они богаче, чем когда их мало?" 64 И он в ответ: "Ты снова дал уму Отвлечься в сторону земного дела И вместо света почерпаешь тьму. 67 Как луч бежит на световое тело, Так нескончаемая благодать Спешит к любви из горнего предела, 70 Даря ей то, что та способна взять; И чем сильнее пыл, в душе зажженный, Тем большей славой ей дано сиять. 73 Чем больше сонм, любовью озаренный, Тем больше в нем благой любви горит, Как в зеркалах взаимно отраженной. 76 Когда моим ответом ты не сыт, То Беатриче все твои томленья, И это и другие, утолит. 79 Стремись быстрей достигнуть исцеленья Пяти рубцов, как истребились два, Изглаженные силой сокрушенья". 82 "Ты мне даруешь..." - начал я едва, Как следующий круг возник пред нами, И жадный взор мой оттеснил слова. 85 И вдруг я словно был восхищен снами, Как если бы восторг меня увлек, И я увидел сборище во храме; 88 И женщина, переступив порог, С заботой материнской говорила: "Зачем ты это сделал нам, сынок? 91 Отцу и мне так беспокойно было Тебя искать!" Так молвила она, И первое видение уплыло. 94 И вот другая, болью пронзена, Которую родит негодованье, Льет токи слез, и речь ее слышна: 97 "Раз ты властитель града, чье названье Среди богов посеяло разлад И где блистает всяческое знанье, 100 Отмсти рукам бесстыдным, Писистрат, Обнявшим нашу дочь!" Но был спокоен К ней обращенный властелином взгляд, 103 И он сказал, нимало не расстроен: "Чего ж тогда достоин наш злодей, Раз тот, кто любит нас, суда достоин?" 106 Потом я видел яростных людей, Которые, столпившись, побивали Камнями юношу, крича: "Бей! Бей!" 109 А тот, давимый гибелью, чем дале, Тем все бессильней поникал к земле, Но очи к небу двери отверзали, 112 И он молил, чтоб грешных в этом зле Господь всевышний гневом не коснулся, И зрелась кротость на его челе. 115 Как только дух мой изнутри вернулся Ко внешней правде в должную чреду, Я от неложных грез моих очнулся. 118 Вождь, увидав, что я себя веду, Как тот, кого внезапно разбудили, Сказал мне: "Что с тобой? Ты как в чаду, 121 Прошел со мною больше полумили, Прикрыв глаза и шатко семеня, Как будто хмель иль сон тебя клонили". 124 И я: "Отец мой, выслушай меня, И я тебе скажу, что мне предстало, Суставы ног моих окостеня". 127 И он: "Хотя бы сто личин скрывало Твои черты, я бы до дна проник В рассудок твой сквозь это покрывало. 130 Тебе был сон, чтоб сердце ни на миг Не отвращало влагу примиренья, Которую предвечный льет родник. 133 Я "Что с тобой?" спросил не от смятенья, Как тот, чьи взоры застилает мрак, Сказал бы рухнувшему без движенья; 136 А я спросил, чтоб укрепить твой шаг: Ленивых надобно будить, а сами Они не расшевелятся никак". 139 Мы шли сквозь вечер, меря даль глазами, Насколько солнце позволяло им, Сиявшее закатными лучами; 142 А нам навстречу - нараставший дым Скоплялся, темный и подобный ночи, И негде было скрыться перед ним; 145 Он чистый воздух нам затмил и очи.
