Данте Алигьери.  (Dante Alighieri)
Божественная комедия.
АД

---

ПЕСНЬ ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ

1 По окончаньи речи, вскинув руки 
И выпятив два кукиша, злодей 
Воскликнул так: "На, боже, обе штуки!"
4 С тех самых пор и стал я другом змей:
Одна из них ему гортань обвила, 
Как будто говоря: "Молчи, не смей!",
7 Другая - руки, и кругом скрутила, 
Так туго затянув клубок узла, 
Что всякая из них исчезла сила.
10 Сгори, Пистойя, истребись дотла!
Такой, как ты, существовать не надо! 
Ты свой же корень в скверне превзошла!
13 Мне ни в одном из темных кругов Ада 
Строптивей богу дух не представал, 
Ни тот, кто в Фивах пал с вершины града.
16 Он, не сказав ни слова, побежал;
И видел я, как следом осерчало 
Скакал кентавр, крича: "Где, где бахвал?"
19 Так много змей в Маремме не бывало, 
Сколькими круп его был оплетен 
Дотуда, где наш облик брал начало.
22 А над затылком нависал дракон,
Ему налегший на плечи, крылатый, 
Которым каждый встречный опален.
25 "Ты видишь Кака, - мне сказал вожатый. - 
Немало крови от него лилось, 
Где Авентин вознес крутые скаты.
28 Он с братьями теперь шагает врозь 
За то, что обобрал не без оглядки 
Большое стадо, что вблизи паслось.
31 Но не дал Геркулес ему повадки 
И палицей отстукал до ста раз, 
Хоть тот был мертв на первом же десятке"
34 Пока о проскакавшем шел рассказ, 
Три духа собрались внизу; едва ли 
Заметил бы их кто-нибудь из нас,
37 Вождь или я, но снизу закричали:
"Вы кто?" Тогда наш разговор затих, 
И мы пришедших молча озирали.
40 Я их не знал; но тут один из них 
Спросил, и я по этому вопросу 
Догадываться мог об остальных:
43 "А что же Чанфа не пришел к утесу?" 
И я, чтоб вождь прислушался к нему, 
От подбородка палец поднял к носу.
46 Не диво, если слову моему,
Читатель, ты поверишь неохотно:
Мне, видевшему, чудно самому.
49 Едва я оглянул их мимолетно,
Взметнулся шестиногий змей, внаскок 
Облапил одного и стиснул плотно.
52 Зажав ему бока меж средних ног, 
Передними он в плечи уцепился 
И вгрызся духу в каждую из щек;
55 А задними за ляжки ухватился
И между них ему просунул хвост, 
Который кверху вдоль спины извился.
58 Плющ, дереву опутав мощный рост,
Не так его глушит, как зверь висячий 
Чужое тело обмотал взахлест.
61 И оба слиплись, точно воск горячий, 
И смешиваться начал цвет их тел, 
Окрашенных теперь уже иначе,
64 Как если бы бумажный лист горел
И бурый цвет распространялся в зное, 
Еще не черен и уже не бел.
67 "Увы, Аньель, да что с тобой такое? - 
Кричали, глядя, остальные два. - 
Смотри, уже ты ни один, ни двое".
70 Меж тем единой стала голова,
И смесь двух лиц явилась перед нами, 
Где прежние мерещились едва.
73 Четыре отрасли - двумя руками, 
А бедра, ноги, и живот, и грудь 
Невиданными сделались частями.
76 Всё бывшее в одну смесилось муть;
И жуткий образ медленной походкой, 
Ничто и двое, продолжал свой путь.
79 Как ящерица под широкой плеткой 
Палящих дней, меняя тын, мелькнет 
Через дорогу молнией короткой,
82 Так, двум другим кидаясь на живот,
Мелькнул змееныш лютый, желто-черный, 
Как шарик перца; и туда, где плод
85 Еще в утробе влагой жизнетворной 
Питается, ужалил одного;
Потом скользнул к его ногам, проворный.
88 Пронзенный не промолвил ничего
И лишь зевнул, как бы от сна совея 
Иль словно лихорадило его.
91 Змей смотрит на него, а он - на змея;
Тот - язвой, этот - ртом пускают дым, 
И дым смыкает гада и злодея.
94 Лукан да смолкнет там, где назван им 
Злосчастливый Сабелл или Насидий, 
И да внимает замыслам моим.
97 Пусть Кадма с Аретузой пел Овидий 
И этого - змеей, а ту - ручьем 
Измыслил обратить, - я не в обиде:
100 Два естества, вот так, к лицу лицом,
Друг в друга он не претворял телесно, 
Заставив их меняться веществом.
103 у этих превращенье шло совместно:
Змееныш хвост, как вилку, расколол, 
А раненый стопы содвинул тесно.
106 Он голени и бедра плотно свел,
И, самый след сращенья уничтожа, 
Они сомкнулись в нераздельный ствол.
109 У змея вилка делалась похожа
На гибнущее там, и здесь мягка, 
А там корява становилась кожа.
112 Суставы рук вошли до кулака
Под мышки, между тем как удлинялись 
Коротенькие лапки у зверька.
115 Две задние конечности смотались
В тот член, который человек таит, 
А у бедняги два образовались.
118 Покамест дымом каждый был повит 
И новым цветом начал облекаться, 
Тут - облысев, там - волосом покрыт, - 
121 Один успел упасть, другой - подняться,
Но луч бесчестных глаз был так же прям, 
И в нем их морды начали меняться.
124 Стоявший растянул лицо к вискам, 
И то, что лишнего туда наплыло, 
Пошло от щек на вещество ушам.
127 А то, что не сползло назад, застыло 
Комком, откуда ноздри отросли 
И вздулись губы, сколько надо было.
130 Лежавший рыло вытянул в пыли, 
А уши, убывая еле зримо, 
Как рожки у улитки, внутрь ушли.
133 Язык, когда-то росший неделимо 
И бойкий, треснул надвое, а тот, 
Двойной, стянулся, - и не стало дыма.
136 Душа в обличье гадины ползет
И с шипом удаляется в лощину, 
А тот вдогонку, говоря, плюет.
139 Он, повернув к ней новенькую спину,
Сказал другому: "Пусть теперь ничком, 
Как я, Буозо оползет долину".
142 Так, видел я, менялась естеством
Седьмая свалка; и притом так странно, 
Что я, быть может, прегрешил пером.
145 Хотя уж видеть начали туманно 
Мои глаза и самый дух блуждал, 
Те не могли укрыться столь нежданно,
148 Чтоб я хромого Пуччо не узнал;
Из всех троих он был один нетронут 
С тех пор, как подошел к подножью скал;
151 Другой был тот, по ком в Гавилле стонут.

            

---

---