Данте Алигьери. (Dante Alighieri)
Божественная комедия.
РАЙ
ПЕСНЬ ДЕВЯТАЯ
1 Когда твой Карл, прекрасная Клеменца, Мне пролил свет, он, вскрыв мне, как вражда Обманет некогда его младенца, 4 Сказал: "Молчи, и пусть кружат года!" И я могу сказать лишь, что рыданья Ждут тех, кто пожелает вам вреда. 7 И жизнь святого этого сиянья Опять вернулась к Солнцу, им полна, Как, в мере, им доступной, все созданья. 10 Вы, чья душа греховна и темна, Как от него вас сердце отвратило, И голова к тщете обращена? 13 И вот ко мне еще одно светило Приблизилось и, озарясь вовне, Являло волю сделать, что мне мило. 16 Взор Беатриче, устремлен ко мне, В том, что она с просимым согласилась, Меня, как прежде, убедил вполне. 19 "Дай, чтобы то, чего хочу, свершилось, Блаженный дух, - сказал я, - мне явив, Что мысль моя в тебе отобразилась". 22 Свет, новый для меня, на мой призыв, Из недр своих, пред тем звучавших славой, Сказал, как тот, кто щедрым быть счастлив: 25 "В Италии, растленной и лукавой, Есть область от Риальто до вершин, Нистекших Брентой и нистекших Пьявой; 28 и там есть невысокий холм один, Откуда факел снизошел, грозою Кругом бушуя по лицу равнин. 31 Единого он корня был со мною; Куниццой я звалась и здесь горю Как этой побежденная звездою. 34 Но, в радости, себя я не корю Такой моей судьбой, хоть речи эти Я не для вашей черни говорю. 37 Об этом драгоценном самоцвете, Всех ближе к нам, везде молва идет; И прежде чем умолкнуть ей на свете, 40 Упятерится этот сотый год: Тех, чьи дела величьем пресловуты, Вторая жизнь вослед за первой ждет. 43 В наш век о ней не думает замкнутый Меж Адиче и Тальяменто люд И, хоть избит, не тужит ни минуты. 46 Но падуанцы вскорости нальют Другой воды в Виченцское болото, Затем что долг народы не блюдут. 44 А там, где в Силе впал Каньян, есть кто-то, Владычащий с подъятой головой, Кому уже готовятся тенета. 52 И Фельтро оросит еще слезой Грех мерзостного пастыря, столь черный, Что в Мальту не вступали за такой. 56 Под кровь феррарцев нужен чан просторный, И взвешивая, сколько унций в ней, Устал бы, верно, весовщик упорный, 58 Когда свой дар любезный иерей Преподнесет как честный враг крамолы; Но этим там не удивишь людей. 61 Вверху есть зеркала (для вас - Престолы), Откуда блещет нам судящий бог; И эти наши истины глаголы". 64 Она умолкла; и я видеть мог, Что мысль она к другому обратила, Затем что прежний круг ее увлек. 67 Другая радость, чье величье было Мне ведомо, всплыла, озарена, Как лал, в который солнце луч вонзило. 70 Вверху весельем яркость рождена, Как здесь - улыбка; а внизу мрачнеет Тем больше тень, чем больше мысль грустна. 73 "Бог видит все, твое в нем зренье реет, - Я молвил, - дух блаженный, и ничья Мысль у тебя себя украсть не смеет. 76 Так что ж твой голос, небо напоя Среди святых огней, чей хор кружится, В шести крылах обличия тая, 79 Не даст моим желаньям утолиться? Я упредить вопрос твой был бы рад, Когда б, как ты в меня, в тебя мог влиться". 82 "Крупнейший дол, где волны бег свой мчат, - Так отвечал он, - устремясь широко Из моря, землю взявшего в обхват, 85 Меж розных берегов настоль глубоко Уходит к солнцу, что, где прежде был Край неба, там круг полдня видит око. 88 Я на прибрежье между Эбро жил И Магрою, чей ток, уже у ската, От Генуи Тоскану отделил. 91 Близки часы восхода и заката В Буджее и в отечестве моем, Согревшем кровью свой залив когда-то. 94 Среди людей, кому я был знаком, Я звался Фолько; и как мной владело Вот это небо, так я властен в нем; 97 Затем что не страстней была дочь Бела, Сихея и Креусу оскорбив, Чем я, пока пора не отлетела, 100 Ни родопеянка, с которой лжив Был Демофонт, ни сам неодолимый Алкид, Иолу в сердце заключив. 103 Но здесь не скорбь, а радость обрели мы- Не о грехе, который позабыт, А об Уме, чьей мыслью мы хранимы. 106 Здесь видят то искусство, что творит С такой любовью, и глядят в Начало, Чья благость к высям дольный мир стремит. 109 Но чтоб на все, что мысль твоя желала Знать в этой сфере, ты унес ответ, Последовать и дальше мне пристало. 112 Ты хочешь знать, кто в этот блеск одет, Которого близ нас сверкает слава, Как солнечный в прозрачных водах свет. 115 Так знай, что в нем покоится Раава И, с нашим сонмом соединена, Его увенчивает величаво. 118 И в это небо, где заострена Тень мира вашего, из душ всех ране В Христовой славе принята она. 121 Достойно, чтоб она среди сияний Одной из твердей знаменьем была Победы, добытой поднятьем дланей, 124 Затем что Иисусу помогла Прославиться в Земле Обетованной, Мысль о которой папе не мила. 127 Твоя отчизна, стебель окаянный Того, кто первый богом пренебрег И завистью наполнил мир пространный, 130 Растит и множит проклятый цветок, Чьей прелестью с дороги овцы сбиты, А пастырь волком стал в короткий срок. 133 С ним слово божье и отцы забыты, И отдан Декреталиям весь пыл, Заметный в том, чем их поля покрыты. 136 Он папе мил и кардиналам мил; Их ум не озабочен Назаретом, Куда раскинул крылья Гавриил. 139 Но Ватикан и чтимые всем светом Святыни Рима, где кладбище тех, Кто пал, Петровым следуя заветам, 142 Избудут вскоре любодейный грех".
